Запрет определённых действий предусмотрен статьёй 105.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, введённая в силу Федеральным законом от 18.04.2018 № 72-ФЗ. Данная норма содержит в себе понятие, согласно которому запрет определённых действий представляет собой меру пресечения, избираемая по решению суда для подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления лица, а действия, на которые распространяется запрет содержаться в части 6 указанной статьи [1]. Представленная правовая конструкция позволяет рассматривать данную меру пресечения как дополнительную, например, в отношении лица для которого избран домашний арест. В данном случае меры подобного характера являются альтернативой, например, заключения под стражу, что сильно сокращает расходы государства, но и не снижает эффективности обеспечения надлежащего поведения подозреваемых и обвиняемых лиц.
Согласно статистическим данным Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации по практике применения данной меры пресечения, активность её реализации с каждым годом возрастает. В том числе это и связано с введением в законодательство, в общественные сферы жизни населения цифровых технологий и инноваций, что порождает за собой и рост преступлений в этой сфере. Данный вид преступлений именовался, как «киберпреступление». На данный момент термин не закреплён законодательно, однако многие авторы интерпретируют его следующим образом: «киберпреступление-это преступность, связанная как с использованием компьютеров, так и информационных технологий, и глобальных сетей» [3, С. 45-55]. То есть это преступные деяние, которые посягают на безопасность как общественную, так и личную, интеллектуальные, авторские права, имущественные права, с помощью компьютерный сетей, информационных сетей. Киберпреступления стали очень распространёнными с переходом на электронные площадки для коммуникации, передачи данных, документов и различной информации. В п. 5 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ вводиться запрет на использование средств связи и информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», что как раз помогает регулировать и предупреждать данный вид преступления. Однако, я считаю, что содержание данной нормы необходимо дополнить и конкретизировать некоторыми положениями, например, не только вводить запрет на использование сети «Интернет», но и в целом блокировать IP-адреса, отслеживать действия на сайтах и иных родственников, проживающих совместно с лицом, обвиняемым в совершении преступления в информационной сфере, поскольку существует возможность повторения преступных действий, но посредством другого человека и его информационной площадки. Очевидно, что в данном случае будут достаточно ограничены конституционные права обвиняемого, однако, необходимо обратить внимание на эффективность применения и уровень совершения подобных деяний после подобных нововведений. По моему мнению, данная мера пресечения таким образом обретёт специальный характер, так как будет регулировать определённый спектр преступлений в информационной сфере. Следует отметить, что необходимость в расширении и дополнении перечня мер пресечения активно обсуждается в рамках научной литературы.
Я считаю, что данные вопросы, касающиеся применения норм уголовно-процессуального законодательства в современных реалиях, являются достаточно актуальными и дискуссионными.
Список литературы:
- «Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. 22.04.2024) (с изм. и доп., вступ. в силу с 15.05.2024) // URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_34481/ (дата обращения: 20.05.2024).
- Булатов Б. Б. Уголовный процесс: учебник для вузов. 8-е изд., перераб. и доп. М.: Издательство Юрайт, 2024. 581 с.
- Номокова В.А. Киберпреступность как новая криминальная угроза / В.А. Номокова, Т.Л. Тропина. // Криминология: вчера, сегодня, завтра. – 2012. – №1 (24). С. 45-55.
- Резник Г. М. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации. Общая часть: учебник для вузов. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Издательство Юрайт, 2024. 452 с.