Педагогический труд является довольно многогранным объектом человеческой деятельности. В него входят как талант, так и навыки, как компетенции, так права и обязанности [1, с. 76].
В современных условиях российской реальности возрастает роль требований, предъявляемых к качеству труда педагогов на всех уровнях образования. Совершенствования педагогического ресурса государства напрямую зависит, в том числе и от того, насколько качественно нормами трудового законодательства урегулированы положения, посвященные особенностям труда педагогических работников. Российская Федерация с каждым годом разрабатывает новые и детальные формы механизмы поддержки труда данной категории работников.
Одной из таких форм является реализация стратегических программных документов различного уровня. В качестве примера можно привести реализацию «Национальной образовательной инициативы «Наша новая школа», которая предусматривает создание и внедрение системы моральных и материальных стимулов поддержки отечественного учительства. Так к системе материальных стимулов относится существенное увеличение фондов оплаты педагогического труда, а также создание механизма ориентационной стимуляции, то есть явления, при котором оплата труда позволяет работодателю материально стимулировать лучших педагогов вне зависимости от стажа их трудовой деятельности.
Однако, сегодня, как показывает опыт региональных проектов, зарплата, к сожалению, не зависит от качества и результатов педагогической деятельности, которые являются критериями ее успешности. Стоит отметить, что материальная стимулирующая труда педагога – далеко не единственная проблема, стоящая перед государственными органами в лице Министерства просвещения и Министерства образования и науки Российской Федерации. Так, существует ряд законодательных проблем, связанных с регламентацией и реализацией педагогическим работником своих прав.
Современное российском законодательство о труде, наряду с Трудовым кодексом Российской Федерации (далее – ТК РФ), содержащим базовые положения, касающиеся порядка регулирования педагогической деятельности, включает в себя и другие акты. Так, отдельными вопросами занимается специальное правовое регулирование, выраженное в федеральных законах Российской Федерации, постановлениях Правительства, а также в иных нормативных правовых актах, которые, по общему правилу, не должны вступать в противоречие в ТК РФ. Массив специального правового регулирования вызван особой социальной значимостью труда педагога, спецификой его деятельности в системе «человек-человек», повышенными физическими и эмоциональными перегрузками [5, с. 130]. В условиях отсутствия эффективно действующих нормативно-правовых разработок, касающихся государственного внедрения инновационных стимулов в систему правового регулирования педагогического труда развитие и поддержка системы педагогических кадров становится затруднительной.
Реализация права на педагогический труд требует от гражданина соответствия требованиям установленных ТК РФ и Федеральным законом от 29.12.2012 № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» (далее – Закон об образовании). Одним из таких требований, которое, на сегодняшний день, является безусловным основанием для допуска к занятию педагогической деятельностью, является наличие образовательного ценза. Данная категория означает наличие подтвержденного в установленном порядке определенного уровня образования, достижение которого удостоверяется документом государственного образца о необходимом уровне образования и (или) квалификации. Так, ст. 331 ТК РФ содержит положение, гласящее, что к занятию педагогической деятельности допускаются лица, которые имеющие образовательный ценз, определяемый порядком, установленным Законом об образовании). Данное положение дублируется также в указанном нормативном правовом акте. Однако, в нем же одним из дополнительных требований, установленных для реализации права на занятие педагогической деятельностью, является предъявляемое государством требование в форме соответствия лица квалификационному требованию, которое указано в Едином квалификационном справочнике должностей руководителей, специалистов (далее-ЕКС), а также профессиональным стандартам педагога. Однако, опираясь на существующую, на сегодняшний день, редакцию ч.1 ст. 331 ТК РФ мы нигде не увидим наличие указанного нами ранее дополнительного условия. Это, к сожалению, приводит к определенной двусмысленности. Так, у правоприменителя складывается ситуация, при которой вопрос о достаточности для целей реализации права на педагогическую деятельность лишь только наличия образовательного ценза, является закрытым. Действующая редакция статьи при буквальном ее толковании не охватывает круг общественных отношений, возникающих в случаях, при которых из документа государственного образца о необходимом уровне образования не представляется возможным определить наличие у лица квалификационных требований [4, с. 3]. Для решения данной проблемы и в целях нивелирования противоречий между нормами трудового права различной юридической силы, предлагаем ч. 1 ст. 331 ТК РФ отобразить в следующей редакции: «Право на занятие педагогической деятельностью получают лица, имеющие образовательный ценз и соответствующие квалификационным требованиям, определяемые порядком, установленным законодательством в сфере образования».
Следующей проблемой, которая возникает в практической педагогической деятельности, является неполное определение круга лиц, относящихся в соответствии с п. 21 ст. 2 Закона об образовании к педагогическим работникам. Так, опираясь на содержание правовой категории «педагогический работник» мы приходим к выводу, что она имеет довольно общий характер и не учитывает полный перечень лиц, подпадающих под нее. Для того чтобы правильно применить на практике юридические особенности регулирования труда педагогических работников огромное значение имеет грамотное определение исчерпывающего круга лиц, относящихся к их числу. Исходя из того, что законодательная формулировка правовой категории «педагогический работник» имеет «размытые границы», законодатель и создал ЕКС, а также Номенклатуру должностей педагогических работников. Однако, несмотря, на казалось бы, наличие данных нормативных правовых актов, в них все равно отсутствует ряд должностей лиц, по сути своей занимающихся педагогической деятельностью. Речь здесь идет о лицах, у которых имеется заключенный трудовой договор с образовательным учреждением, и безусловно, выполняющих обязанности по обучению, воспитанию обучающихся, а также организуют образовательную деятельность в управленческом аспекте. Здесь мы имеем в виду неучтенные ЕКС некоторые должности физических лиц, деятельность которых, преимущественно, связана с физической культурой и организацией спортивно-массовых мероприятий, а также тех руководителей, работа которых связана с осуществлением и (или) организацией обучающего и (или) воспитательного процесса. Так, для решения данной проблемы, на наш взгляд, необходимо внести изменения в ЕКС, добавив в него исчерпывающий перечень должностей работников физической культуры и спорта, осуществляющих, по сути, педагогическую деятельность в образовательных организациях, а также придать правовой статус лицам, замещающим должности с функциями управления и организации образовательными процессами.
Поскольку педагогическая деятельность обладает повышенной социальной ответственностью, то еще одной из проблем ее качественного осуществления, является неурегулированный Законом об образовании ряд вопросов, связанных с конфликтом интересом педагогического работника.
Так, на сегодняшний день, легальное определение конфликта интересов педагога можно найти в п. 33 ст. 2 Закона об образовании, в соответствии с которым, под ним понимается ситуация, при которой у педагогического работника при осуществлении им профессиональной деятельности возникает личная заинтересованность в получении материальной выгоды или иного преимущества, которая влияет или может повлиять на надлежащее исполнение педагогическим работником профессиональных обязанностей вследствие противоречия между его личной заинтересованностью и интересами обучающегося, родителей (законных представителей) несовершеннолетних обучающихся[3, с. 125].
Юридически проанализировав данный законодательно установленный термин, мы наблюдаем, что природа конфликта интересов педагога состоит в возникновении разногласия между личным интересом и трудовой обязанностью. Стоит отметить, что конфликт интересов в образовании является не совсем полной категорией, ведь Закон об образовании косвенно определяет лишь один из его многочисленных форм – оказание педагогическим работником платных услуг обучающимся в организации, с которой он состоит в трудовых отношениях. А на практике таких ситуаций, по сути своей являющихся конфликтом интересов, довольно много. Более того, прямо Закон об образовании не исключает деятельности по оказанию платных образовательных услуг педагогическим работником, а лишь отмечает, что она может привести к такому последствию как конфликт интересов. И только тогда может быть запрещена, когда конфликт уже состоялся. Проблема, на наш взгляд, кроется и в том, что доказать наличие такого рода материальной связи довольно сложно, несмотря на то, что ч. 2 ст. 45 Закона об образовании предусмотрено создание комиссии по урегулированию споров между участниками образовательных отношений. Отдельно стоит отметить, что проблема возникает и при реализации возможности реального, а не мнимого применения мер юридической ответственности, поскольку сам Закон об образовании нигде не закрепляет прямую обязанность педагогического работника заявить о возникновении ситуации, которая может привести к конфликту интересов. Мы считаем, что в практической действительности педагогического работника положение, установленное п. 7.1 ч. 1 ст. 81 ТК РФ, посвященное возможности увольнения работника за несоблюдение такой обязанности, которая не установлена в отношении него является абсурдным.
Полагаем также, что при решении ряда вопросов, относительно возникновения конфликта интересов в образовательной организации целесообразно будет внести в Закон об образовании поправку аналогичную положениям законодательства о государственной и муниципальной службе относительно немедленного информирования педагогическим работником администрации о возникновении ситуации, которая может привести к конфликту интересов.
Проблемой исключительно организационного характера трудовой деятельности педагога являются наличие требований, при которых образовательные организации, привлекающие несколько раз в году работников с условием договора о почасовой оплате или по внешнему совместительству, как правило, переоформляют трудовые договоры. Мы полагаем, что для таких категорий педагогических работников необходимо предусмотреть и законодательно закрепить упрощенные порядки предоставления справок о наличии (отсутствии) судимости (факта уголовного преследования), а также документа о состоянии здоровья, заверив, их копии, к примеру, в службе кадров по основному месту педагогической деятельности.
Одним из упущений законодателя является отсутствие запрета на право занятия педагогической деятельностью лицам, которые, злоупотребляют спиртными или наркотическими веществами. Так, совершенно очевидно, что таких лиц нельзя допускать до осуществления педагогической деятельности, поскольку данный работник взаимодействует с детьми различных возрастных категорий. Влияние систематического, с признаками зависимости, употребления наркотиков и алкоголя на организм человека воздействует пагубно (увеличивается чувствительность человека, появляются признаки эмоциональной шаткости, снижаются умственные способности). Данный запрет, на наш взгляд, необходимо изложить в ТК РФ.
Анализ действующего трудового законодательства позволил нам выявить еще одну проблему, которая, на наш взгляд, требует своего логического разрешения. Так, к осуществлению педагогической деятельности не могут быть допущены лица, имеющие или имевшие судимость, подвергавшиеся уголовному преследованию (за исключением лиц, уголовное преследование в отношении которых прекращено по реабилитирующим основаниям) за преступления против жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства личности (за исключением незаконной госпитализации в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, и клеветы), половой неприкосновенности и половой свободы личности, против семьи и несовершеннолетних, здоровья населения и общественной нравственности, основ конституционного строя и безопасности государства, мира и безопасности человечества, а также против общественной безопасности, а также имеющие неснятую или непогашенную судимость за иные умышленные тяжкие и особо тяжкие преступления. Однако, стоит отметить, что буквальное толкование содержания ч.2 ст. 331 ТК РФ не охватывает правовые ситуации семейного характера (например, лишение или ограничение в родительских правах)[2, с. 15]. Мы полагаем, опираясь опять же на повышенную социальную значимость педагогической деятельности необходимо ограничить допуск к осуществлению трудовой деятельности в образовательных организациях таким лицам, которые лишены родительских прав или же ограничены в них на основании решения суда. Причем важно учесть, что наличие (отсутствие) факта уголовного преследования в связи с семейно-правовой ответственностью, значения иметь не должно.
Обращаясь к среднему возрасту современного российского педагога, стоит сказать еще об одной на наш взгляд проблеме – отсутствии возрастного ценза для данной категории работников.
Согласно статистическим подсчетам, проведенных Российской общественной инициативойсредний возраст современного российского педагога превышает 60-65 лет. Совершенно очевидно и в доказательствах не нуждается тот факт, что физиологический возраст человека, свыше 60 лет влияет на мозговую активность, и это, безусловно, отражается на качестве трудовой деятельности педагога. Мы полагаем, что для реализации государственных программ в сфере образования необходим адекватный подход. Здесь уже приходится говорить о качестве преподавания, о том, насколько эффективным являются вложения государства в систему просвещения, образования и науки. Речь идет о качестве предоставления образовательных услуг, а также об эффективности вложенных государством в виде зарплаты денег на преподавателя, средств. Для решения данной проблемы мы полагаем, что необходимо законодательно ограничить право преподавательской деятельности до 60 лет включительно. Это решение станет значительным шагом в эффективную систему управления педагогической деятельностью.
Таким образом, обобщая все вышеизложенное, мы пришли к выводу, что улучшение материальной стимулирующей труда педагога, приведение в порядок системы законодательства, регламентирующего труд педагогов, устранение противоречий, возникающих при его применении, закрепление исчерпывающего круга лиц, являющихся педагогическими работниками, конкретизация Закона об образовании относительно конфликта интересов в педагогической деятельности, разрешения проблем организационного характера, относительно предоставления документов при трудоустройстве педагогического работника, внедрение законодательно установленного запрета на занятие педагогической деятельностью лицам, злоупотребляющими спиртными и наркотическими веществами, а также лицам, лишенным родительских прав или ограниченных в них, введение возрастного ценза в среде педагогов поможет решить как задачи стоящие перед государством в сфере просвещения и образования, так и педагогическим работникам реализовать свое право на достойный труд.
© Рожкова О.И.
Библиографический список
1. Насонин В.А. Правовой статус педагогических работников: сравнительный анализ правового регулирования в субъектах Российской Федерации // Ежегодник Российского обрзовательного законодательства. –2019. - № 7. - С. 71-79.
2. Галузо В. Н., Карамов Э. Г., Джафаров Н. К. О регулировании труда педагогического работника в Российской Федерации // Вестник Московского университета МВД России. 2018. №3. с. 9-15.
3. Быковская Т.С. Особенности рабочего времени педагогических работников: пробелы законодательства // Инновационная наука. 2019. №4-4 (16). С. 124-127.
4. Поленова И. В. Есть ли в действительности особенности регулирования труда педагогических работников? // Вестник ВУиТ. 2019. №2 (82). с. 2-6.
5. Спасская В.В. Правовое регулирование образовательных отношений: теоретико-правовое исследование: Дис. доктора юр. наук. М., 2007. с.130-203.