Одну из основных тем теории гражданского процессуального права занимает институт лиц, участвующих в деле. Ученые-процессуалисты продолжают спорить, кто входит в состав участников дела. В процессе судопроизводства по гражданскому делу задействовано большое количество субъектов, различных по своему правовому статусу и выполняемой процессуальной роли, однако в процессе реформирования процессуального законодательства правовое регулирование этого института крайне ограничено и многие вопросы остаются нерешенными.
Отмечается, что необходимо решить вопрос об определении правового статуса представителя, правового статуса сторон приказного производства, а также прояснения роли прокурора в процессе.
Важным достижением в решении этих вопросов стала Концепция Единого Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, которая предлагает усовершенствовать действующее законодательство, избавившись от различий в некоторых нормах между ГПК и АПК, что позволит сделать действующий гражданский процесс был более успешным, а рассмотрение и разрешение дел более точным и законным. Например, эта концепция предполагает наличие двух групп лиц, участвующих в процессе: 1) лиц, участвующих в деле (основных участников процесса); 2) иные участники процесса. Этот подход уже был воплощен на законодательном уровне в ст. 54 АПК, а с 1 сентября 2019 года гл. 4 ГПК РФ получил название «Лица, участвующие в деле, и другие участники процесса».
Действующий ГПК не конкретизирует перечень лиц, участвующих в деле. Неопределенность прослеживается, прежде всего, в составе лиц, участвующих в деле, круг которых обширен и различается в зависимости от стадии гражданского процесса.
Статья 34 ГПК РФ исчерпывающе определяет состав лиц, участвующих в деле, данный перечень является закрытым. В него входят стороны, третьи лица, прокурор, лица, обращающиеся в суд за защитой прав, свобод и законных интересов других лиц или вступающие в процесс для дачи заключения по основаниям, предусмотренным ст. 4, 46 и 47 ГПК РФ, заявители и другие заинтересованные лица по делам особого производства.
М.В. Дедюева считает, что список основных участников процесса необходимо расширить, включив в него субъекта, права которого нарушены судебным постановлением и который имеет право обжаловать его в апелляционном и кассационном порядке [3, с. 27]
Е.В. Опалич указывает на проблему отсутствия в списке лиц, участвующих в деле, субъектов приказного производства [7, с. 11]. Действительно, анализируя ст. 34, можно заметить несоответствие между перечнем лиц, участвующих в деле, с кругом субъектов, имеющих заинтересованность в исходе дела. Участники процесса – взыскатель и должник - в ст. 34 ГПК РФ не упоминаются, хотя в ч. 2 ст. 126 ГПК РФ говорится о сторонах приказного производства.
Взыскатель и должник являются не только сторонами исполнительного производства, но и участниками приказного производства. В исполнительном производстве они имеют те же права и обязанности, что и лица, в отношении которых вынесено решение (истец и ответчик). Но взыскатель и должник как лица, участвующие в деле, в ст. 34 ГПК РФ не упоминаются. Если истец и должник не являются лицами, участвующими в деле, то они являются лицами, содействующими правосудию, что исключается по определению.
Для решения этой проблемы и устранения противоречий в нормах предлагаю в ст. 34 ГПК РФ после слов «заявители и иные заинтересованные лица в особом производстве» добавить слова «взыскатель, должник по делам приказного производства».
Ученые-процессуалисты продолжают спорить о процессуальном статусе судебных представителей. А именно, являются ли судебные представители лицами, участвующими в деле, или лицами, содействующими правосудию, или это самостоятельная категория участников процесса. Окончательно этот вопрос так и не был решен на законодательном уровне.
По мнению В. В. Яркова, Е. А. Трещевой и др., представитель относится к лицам, участвующим в деле.
Со своей стороны, аргументом против включения судебных представителей в круг лиц, участвующих в деле, могу назвать такое обстоятельство, как оказание влияния своими действиями на развитие процесса, чем обладают лица, участвующие в деле. Положения ст. 54 ГПК РФ и ст. 62 АПК РФ наделяют судебного представителя полномочиями по совершению от имени, представляемого всех процессуальных действий. Однако здесь имеется оговорка, представитель может осуществлять только те функции, которые на него возложены прямо законом, либо прописаны в доверенности, к примеру, отказаться от иска или заключить мировое соглашение по своей воле представитель не сможет. Следовательно, на ход процесса влияют не действия представителя, а волеизъявление представляемого, который решает, предоставить его представителю те или иные полномочия или нет.
С.Ф. Афанасьев [2, с. 182], Д. Х. Валеев, А.Г. Нуриев [3, с.101] и некоторые другие авторы считают, что представителя следует отнести к другой группе субъектов гражданских процессуальных правоотношений - лицам, содействующим осуществлению правосудия.
В судебной практике вопрос о правовом статусе представителя решается достаточно четко и однозначно: представители сторон и третьих лиц классифицируются как лица, содействующие осуществлению правосудия. В науке также получила распространение точка зрения, согласно которой представителя нельзя относить ни к лицам, участвующим в деле, ни к лицам, содействующим осуществлению правосудия
Представитель должен рассматриваться как самостоятельный субъект гражданского судопроизводства. Такой подход закреплен на законодательном уровне в статье 54 АПК РФ, которая относит представителя к самостоятельной группе субъектов, но не уточняет его правовой статус. Концепция единого Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации фактически придерживается этого подхода. Я так же считаю, что представитель должен рассматриваться как самостоятельный субъект гражданского судопроизводства. В перспективе развития законодательства видится в закреплении ГПК в виде отдельных статей, определяющих и конкретизирующих правовой статус представителя как иного участника процесса, действующего по правилам, предусмотренным главой о представительстве.
В теории гражданского процессуального права существует дискуссия, касающаяся определения процессуального положения прокурора в гражданском процессе и наблюдается отсутствие единого подхода к разрешению данной проблемы.
По мнению ряда, ученых (Козлов А.Ф., Н.Н. [9, с. 140] М.С. Строгович [11, с. 66–67] и др.), Предъявивший иск прокурор занимает процессуальную позицию стороны (истца) в гражданском судопроизводстве, поскольку присутствие ответчиков по делу также предусматривает участие истца. Таким образом, прокурор приобретает статус истца.
Другая точка зрения состоит в том, что прокурор «выполняет не только надзорную функцию, но и функцию содействия осуществления правосудия».
Существует также подход, согласно которому прокурор определяется как представитель государства, который руководствуется не личными или корпоративными интересами, а интересами государства (М.А. Викут [6, с. 480], Э. Артамонова. [6, стр. 480] и др.). Именно как представитель государства он наделен всеми процессуальными правами и несет все процессуальные обязанности истца, за некоторыми исключениями. Таким образом, с точки зрения комплекса процессуальных прав и обязанностей он имеет черты процессуального истца.
Еще одна из точек зрения имеющая место быть среди ученых это признание прокурору особенного, самостоятельного статуса.
На мой взгляд, рассматривать прокурора в качестве истца некорректно, поскольку у них разные цели, функции и объем прав и обязанностей. Прокурор, в отличие от истца, не имеет своей материальной заинтересованности. Его интерес носит особый процессуальный характер, что обусловлено его служебным положением и необходимостью защиты публичных, общественных интересов.
Прокурор, как представитель государства, выполняет свою должностную функцию без каких-либо спорных материальных правоотношений, даже в случае иска в интересах других лиц, он остается представителем государства, основная функция которого заключается в защите государственных и общественных интересов. Прокурор, участвующий в деле, действует самостоятельно, независимо от других лиц, участвующих в деле, поскольку у него есть собственных интерес к процессу, вытекающий из его компетенции.
Наиболее правильной и разумной мне кажется позиция тех авторов, которые считают, что прокурор в силу специфики выполняемых им функций занимает самостоятельное процессуальное положение и не может быть отождествлен с другими лицами, участвующими в деле.
Я считаю необходимым внести в действующее гражданское процессуальное законодательство отдельную правовую норму, отражающую статус прокурора как представителя государства, для того чтобы определить круг его прав и обязанностей, который отличается от других участников гражданского судопроизводства. Привести положения закона о правовом статусе прокурора в гражданском судопроизводстве в соответствие с процессуальными нормами права.
Список использованной литературы
- Афанасьев С. Ф., Викут М. А. Гражданское процессуальное право России: учебник для бакалавриата и магистратуры / под ред. С. Ф. Афанасьева. М.: Юрайт, 2015. С. 182—183
- Валеев Д. Х., Нуриев А. Г. Арбитражный процесс: учебник / отв. ред. Д. Х. Валеев, М. Ю. Челышев. М.: Статут, 2015. 576 с.
- Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14.11.2002 N 138-ФЗ (в ред. от 28.11.2015) // Российская газета. 2002. 20 ноября.
- Дедюева М. В. Спорные вопросы судебной практики рассмотрения апелляционной инстанцией гражданских дел по правилам производства в суде первой инстанции // Российский судья. 2014. № 6. С. 27–30
- Козлов А. Ф. Прокурорский надзор в Российской Федерации. Общая часть: учеб. пособие. — Екатеринбург: Изд-во УрГЮА, 1999. — 140 с.
- Опалич Е. В. Проблемы конкретизации статуса отдельных участников гражданских процессуальных правоотношений // Арбитражный и гражданский процесс. 2016. № 6. С. 11–14.
- Строгович М. С. О системе науки судебного права // Советское государство и право. — 1939. — № 3.- С. 66–67.